Шантаракшита. Украшение срединности (Мадхьямака-аламкара)

Его Святейшество Далай-лама о Шантаракшите:

Шантаракшита, величайший философ традиции мадхьямака, был одним из самых выдающихся учителей древнеиндийского университета Наланда. Когда он по приглашению тибетского царя Трисонга Децена отправился в Тибет, ему было за семьдесят. В те времена еще не были изобретены автомобили и самолеты. Возможно, он путешествовал верхом на яках, ослах или лошадях. Только представьте: всеми почитаемый, прославленный учитель, да к тому же пожилого возраста, отправляется в трудную для проживания местность - Тибет.

Неслучайно, он широко известен под именем «Бодхисаттва Шантаракшита» - он, несомненно, был бодхисаттвой и в то же время великим ученым-философом, знатоком логики. Только личность такого масштаба могла укрепить в Тибете буддизм. Шантаракшита учил своих учеников так, как прежде учился сам. Этот стиль интенсивного обучения по сей день сохраня-ется в тибетских монастырях: монахи заучивают наизусть коренные тексты, затем их толкования, после чего, желая добиться точного понимания их смысла, ведут философские диспуты. Это замечательная традиция!

Предисловие Андрея Терентьева

Согласно традиции, Шантаракшита (Śāntarakṣita, 725–788), как и Атиша, родился в семье раджи в Бенгалии, на востоке Индии, и стал там известным буддийским ученым. Имя дост. Шантаракшиты хорошо известно каждому, хоть немного знакомому с тибетским буддизмом, – ведь он был основоположником этой традиции, первым индийским проповедником Дхармы в Тибете и основателем первого тибетского монастыря Самье. Его главный труд по философии – «Украшение срединности» (санскр. Madhyamakālaṃkāra) – был быстро переведен на тибетский язык вместе с автокомментарием на него и толкованием (санскр. pañjika) Камалашилы (тиб. Dbu ma'i rgyan gyi dka' 'grel), главного ученика Шантаракшиты, и изучался в тибетских учебных центрах, особенно в XII−XIV вв. Затем в Тибете началось доминирование мадхьямака-прасангики, и относящийся к сватантрике, точнее, к йогачара-мадхьямака-сватантрике (санскр. yogācāra-mādhyamаka-svātantrika), текст Шантаракшиты отошел на второй план. Однако заметки о нем оставил Чже Цонкапа, а его ученик Гьялцаб Дарма-Ринчен написал целый комментарий на него «Памятование “Украшения срединности”» (тиб. dbu ma rgyan gyi brjed byang).

Только в XIX в. знаменитый ученый из ньингма Мипам Ринпоче (Mi-pham rgya-mtsho, 1846−1912) написал следующий комментарий на это произведение: dbu-ma rgyan-gyi rnam bshad 'jam dbyangs bla ma dgyes pa'i zhal lung. Он хотел противопоставить доминировавшему в Тибете гелугпинскому толкованию соотношения двух главных ветвей мадхьямаки – сватантрики и прасангики (деление, которое не использовалось в Индии, а в Тибете появилось только во времена Будона), общетибетский авторитет сватантрика Шантаракшиты.

Вообще же в Тенгьюре до нас дошло 11 произведений Шантаракшиты. Только три из них сохранились на санскрите, и «Украшение срединности» не входит в это число. О некоторых его произведениях, не сохранившихся до нашего времени, известно только из небуддийских источников, в частности джайнских, ибо Шантаракшита как авторитетный буддийский философ активно участвовал в общеиндийской философской полемике. Наиболее известна его фундаментальная работа по истории индий-ской философии «Таттва-санграха».

«Украшение срединности» вместе с автокомментарием является главной работой, где Шантаракшита излагает свою собственную точку зрения, сводя воедино три основных направления индийской философии – психологический подход йогачары, диалектику мадхьямаки и логику Дигнаги-Дхармакирти.

Его главный метод полемики в «Украшении срединности» – известный в мадхьямаке аргумент «ни-один-ни-много», указывающий на невозможность непротиворечиво сказать относительно любой (самосущей, по мнению оппонента) вещи, едина она или множественна. Поскольку определения «единая или множественная» являются с данных позиций исчерпывающими, то указание на логическую противоречивость любого из этих суждений опровергает тезис о наличии у какой-либо вещи или понятия некоторой «собственной», независимой ни от чего сущности.

Этот аргумент Шантаракшита излагает в первой строфе текста, затем начинает применять его вначале к воззрениям своих индуистских оппонентов на примере системы санкхьи и вайшешики. При этом, следуя за саутрантиками и йогачарами, он принимает существование «самосознания» (санскр. svasаmvedana; тиб. rang rig), концепцию, которую до него не принимал ни один мадхьямик. Это идея о том, что сознание саморефлексивно, то есть сознает, что сознает. Однако, признавая свасамведану, он не следует йогачаре, где «самосознание» рассматривается как особый наблюдающий аспект сознания (что потом резко критикуется в школе гелуг), а определяет его как саму природу сознания: то, что сознает, – также и самосознающе. Но саутрантики признавали существование объектов, внешних сознанию, и, далее, естественно, Шантаракшита не может не подвергнуть критике философию этой школы, что он и делает в строфах 22–33. Причем делает это он в большой степени с позиций йогачары – школы «только ума» (читтаматра), не признающей иной реальности, кроме сознания.